На следующий вечер опять с женой беда. И опять пошел муж за врачом.

А жена себе перед музыкантами выплясывает, еще и дробь выбивает. Так муж ходил за врачом не один и не два раза.

Раз идет муж за врачом и встречает музыкантов.

— Куда вы идете, честные музыканты?

— Идем к твоей жене.

— Да моя жена больная!

— Ох и больная! Был бы ты такой здоровый. Залезай в мешок. Мы тебя принесем в хату и положим на лавку. Жена подумает, что контрабас. Вот и ты увидишь, какая она больная.

Сели музыканты за стол, начали с женой угощаться. Выпила жена чару, выпила другую. Захмелела и стала петь:

Слушает муж в мешке и молчит. Ждет, что же будет дальше.

Наконец, и музыканты запели:

Развязали мешок, вылез муж. Жена увидела да так испугалась, что и про болезнь забыла.

С того времени жена никогда не жаловалась, что у нее что-то болит. И за врачами мужа не посылала.

Жил себе бедный человек. Никогда ни на кого не жаловался, всем угождал, неправды не таил. Да только как он ни работал, как ни старался, а из нужды не мог выбиться. Детей имел много, а жена умерла.

Жил бедняк в большом доме. А над ним — богатый пан.

Бедняк за работой вечерами пел песни с детьми, и лились те песни рекою по всему дому. Люди рады были песням, а богатому они не давали покоя. Пришел пан к бедняку и говорит:

— Сколько у тебя, бедняк, детей?

— Девять.

— Дай мне одного ребенка, я тебе дам много денег. Тебе легче будет прокормить остальных, а тому, которого я возьму, плохо не будет.

Сначала бедняк хотел отдать ребенка, но потом передумал. Всех детей он любил одинаково и ни с одним не хотел разлучиться. Одного любил за старательность в работе, другого — за веселый нрав, третьего — за быстроту, четвертого — за то, что пел, девятого — за то, что вырос без матери.

Спросил отец, не хочет ли кто-нибудь сам пойти к пану на белые калачи и всякое добро. Но ни один не захотел идти из дому.

Заплакал от радости бедняк. Увидел это пан и говорит:

— Хорошо, я тебе и так дам много денег, только чтобы вы вечерами не пели.

Согласился на это бедный человек. Никогда он не видел столько денег, когда пан принес мешок и высыпал деньги на стол.

Да лишь только пан ушел, мальчик опять запел. И так душевно полилась песня, что забилось от радости сердце бедняка. Взял деньги и отнес их назад пану.

За синими горами, за темными лесами, в одном селе жил человек по имени Иван. Был он, как и все бедные люди, работящим и добрым. И характер у него был такой: кто что ни скажет — Иван послушает. Не слушался только своей жены. Сколько раз она ему говорила:

— Слушай, Иван, меня. Хорошо и тебе и мне будет.

— Хорошо, хорошо, — ответит, а сделает все по-своему. Раз говорит жена:

— Иди, муженек, на мельницу, нужно зерно смолоть, а только скоро домой возвращайся, ни с кем по дороге заговаривай, а то беда случится.

— Хорошо, — как всегда, ответил Иван.

Взвалил мешок с зерном на плечи и пошел на мельницу.

Смолол зерно, можно бы уже домой идти, но Иван об этом и не думает. Сидит себе, смотрит, как мельник орудует, как жернова вертятся, мука сыплется. Прислушивается к разговорам, а их на мельнице за год не переслушаешь. Видит мельник, что Иван засиделся, и спрашивает:

— Ну что, видел ты, как мука мелется?

А Иван заметил, что с каждого мешка мельник себе по мерке муки оставляет, и отвечает:

— Видел и научился.

— Чему ж ты научился?

— С мешка по мерке.

— И правда научился, — удивился мельник. — Ну, раз такое дело, можешь уже и домой идти.

Идет Иван домой с мешком на плечах и, чтобы не забыть, твердит:

— С мешка по мерке, с мешка по мерке. Проходит мимо жнецов. Жнецы жнут, потом обливаются. Иван остановился, поздоровался и говорит:

— С мешка по мерке.

— А кой черт тебя сюда занес, чтоб тебе добра не было! — ругаются жнецы. — И надо, Иван, так говорить: «Чтоб вам таскать не перетаскать».

— Хорошо, — согласился Иван и пошел дальше. Прошел еще немного, видит: покойника несут. Остановился Иван и говорит:

— Таскать вам не перетаскать.

Рассердились люди, чуть не побили Ивана.

— Не так, Иван, нужно говорить. Кто тебя этому научил?

— Жнецы научили.

— Нужно говорить: «Не видать бы такого, не слыхать».

— Хорошо, — согласился Иван. — Теперь только так говорить буду. Идет дальше. Встречает свадьбу. Сваты и свахи поют, приплясывают, впереди — жених с невестой, оба красивые, веселые. Музыканты играют, парубки бутылками размахивают.

Остановили Ивана, угощают. Кто выпивку подносит, кто закуску. Но Иван не хочет пить за здоровье молодых, говорит:

— Не видать бы такого, не слыхать.

Стали Ивана ругать — сваты, свахи, парубки, девчата.

— Мне так советовали, — оправдывался Иван.

— Плохо тебе советовали.

— А как же говорить?

— Говори так: «Обниматься б тебе с ней, целоваться».

— Хорошо, — отвечает Иван. — Буду так говорить.

Идет Иван дальше. Видит — человек гонит свинью. Свинья большая, в навозе вывалялась, хрюкает.

Поздоровался Иван с человеком и говорит:

— Обниматься б тебе с ней, целоваться. Человек подумал, что Иван над ним смеется, да как трахнет Ивана палкой.

— За что ты меня бьешь? Я ж тебе хорошие слова говорю.

— Дурень, разве это хорошие слова? Разве это хорошее пожелание — чтобы человек со свиньей обнимался и целовался?

— Меня так люди научили.

— Да неужто есть такие дураки на свете? — не поверил человек. — Ты лучше вот что говори: «Чтоб ты наелся по горло, а извозился по локти».

— Спасибо за науку, так и буду говорить, — поблагодарил Иван и пошел дальше.

Недалеко от дома встретил соседа, который вез со двора навоз.

Как не поздороваться с добрым соседом. Поздоровался Иван и говорит:

— Чтоб ты наелся по горло, а извозился по локти.

Сосед что-то сердито буркнул да еще батогом пригрозил. А Иван так и не понял, за что на него сосед сердится.

Дома рассказал все жене. Жена посмеялась над Иваном.

— Говорила я тебе: слушай меня, а не чужих людей, А ты все по-своему. Все тебе глупости советуют, а я добра хочу.

С того времени стал Иван слушать только свою жену. Больше с ним такого не случалось.

Жила в одном селе красавица-девушка. Приспела ей пора замуж, да никак не выберет себе жениха. А ходили за ней аж три парубка: Иван, Петро и Василь. Придет в воскресенье Иван, полюбуется ее красотой, а она его хитро-мудро выпроводит и другого поджидает. Придет другой — она и его спровадит, а сама третьего выглядывает.